Но, Кронид, громовержец Зевс мне не подарит награды! {375}
Только в распрю, вражду злополучную ввергнет совсем.
С Ахиллесом сильнейшим я спорил за пленницу, верно,
В спор враждебный вступил, раздражался, на горе нам всем.
Если ж некогда соединимся с героем, – наверно,
Грозной гибели Трои ничто уж не предотвратит! {380}
Поспешите обедать, а после займёмся Ареем!
Пусть же каждый и щит приготовит, и дрот зарядит!
Каждый, кормом обильным коней напитав подъярёмных,
Осмотрев колесницу, о брани одной говорит!
Будем целый мы день состязаться в Арее огромном; {385}
Ратям нашим пусть отдыха вовсе не будет на миг!
Только ночь, наступив, скроет воинов ярость укромно.
На груди ремень потом зальётся; на каждом из них
Щит огромный держащий; рука на копье изнеможет;
Конь покроется пеной от веса больших колесниц. {390}
Вдруг кого-то увижу вдали от сражений, быть может,
В тень судов крутоносых укрытым, никто уж потом
Ему в стане уйти от пернатых и псов не поможет!»
Так сказал. И аргивяне взвыли, как волн всех потоп
Воет, в берег обрывистый пригнанный Нотом порывным, {395}
К скалам встречным, которых волна не покинет, взяв в лоб,
Встречным вздыблена ветром. Туда и сюда непрерывно.
Устремился народ, меж судами рассеялся враз.
Задымились костры, все спешили поесть в перерыве,
Каждый жертву давал своему из богов сей же час, {400}
Молят Смерти избавить, спасти от ударов Арея.
Вождь мужей Агамемнон тельца пятилетнего пас,
Тут же, тучного, в жертву Крониду заклал, не жалея.
Панахейских старейшин почтеннейших в рати собрал.
Первым Нестора старца и критского Идоменея, {405}
И Аяксов двоих, и Тидеева сына позвал,
Вслед за ним Одиссея, советами равного Дию;
Менелай добровольно, незваный, и сам прибежал,
Зная милого брата, в душе озабочен едино.
Стали в круг у тельца, и ячмень им священник принёс. {410}
В их кругу помолившись, воззвал Агамемнон владыка:
«Зевс, великий и славный, заоблачный житель небес!
Дай, чтоб Солнце не скрылось, и мрак не прогнал свет тот ясный,
Я пока в прах могильный Приамов чертог не разнёс;
Башен, чёрных от дыма, огнём не спалил неугасным; {415}
Также Гектора лат на груди у него не пробью
Хладной сталью копья! И кругом его много согласных
Ниц полягут во прахе; пусть землю зубами жуют!»
Но Кронид не услышал, не принял мольбу, хоть взывали;
Жертвы только, но труд беспредельный готовил в бою. {420}
Ячменём, помолясь, солью жертву они посыпали;
Гнули шею тельцу тут, заклали, и, шкуру спустив,
Отсекли бёдра, салом сырым, торопясь, покрывали
Слоем вдвое, остатки сырые на них положив,
Всё сжигали они на сухом и безлиственном древе, {425}
Над пылавшим огнём от Гефеста, рожнами пронзив.
Бёдра жарили дружно, и, печень сырую отведав,
Остальное дробят на куски; на рожны насадив,
На них жарят, и, все уготовя, снимают для чрева.
Кончив дело такое все вместе, и пир учредив, {430}
Пировали, никто не нуждался на пиршестве честном.
Голод пищей, а жажду питьём, наконец, утолив,
Начал мудрое слово меж них Нестор, князь тот геренский:
«Знаменитый наш царь, вождь мужей, Агамемнон Атрид!
Больше здесь оставаясь, ни времени тратить по-женски, {435}
Делом главным не будем, которое бог не велит.
Пусть глашатаи скличут закованных в латы ахеян!
Повели ты, не медля, – народ к кораблям пусть бежит!
Мы ж, вельможные все, по широкому стану ахеян
Выйдем сами, жестокую битву Арей возбудит!» {440}
Вождь мужей Агамемнон, внимая совету, скорее
Повелел своим вестникам звонкоголосым: «Пойти,
На сраженье скликать волосатых ахеян колена!»
Слыша вестников клич, собирались поспешно сойтись.
И цари, вкруг Атрида, божественного базилевса, {445}
Строить бросились толпы. Меж ними Афина, явясь,
Им эгид принесла, драгоценный, бессмертный, нетленный.
Сто бахром развевались на нём, золотые, струясь;
Дивно все сплетены, и цена им великая каждой!
С ним ахеян мужей обтекала богиня, носясь, {450}
Возбуждая их в бой; и у каждого силу, отважность
Воздвигала в сердцах, им без устали вновь воевать!
За мгновенье войны все кровавой увидели важность,
Кончив, к бегству с позором в судах, в земли милые звать.
Как огонь истребительный, вспыхнув на горных окружьях, {455}
Беспредельный палить лес и заревом свет разливать, —
Так, в движении воинств, от пышных их лат и оружья
Лучезарный кругом блеск всходил по эфиру небес.
Племена их, как птиц перелётных несчётных содружья, —
Журавлей, гусей диких, иль стад лебедей, что себе, {460}
При Каистре широкотекущем, и Азии злачной,
Вьются, крыльев плесканием весело машут в борьбе,
И напротив сидят, оглашая весь луг криком брачным.
Так аргивян народ, от шатров и своих кораблей,
Все несутся на дол скамандрийский; и луг тот, в горячке, {465}
Страшно стонет кругом под ногами коней и людей.
Вот ахеян сыны на лугу у Скамандра цветущем,
Как листы на деревьях, цветы на равнинах полей.
Мух несчетных рои, словно мрак, собираясь всё гуще,
В шалаше пастуха, по нему беспрестанно кружат {470}
Вешним днём; молоко где обильно струится; и пуще.
Так несчётные стали ахеяне против троян,
Волосатые, в поле, и, боем дыша, истребить их горели.
Их, как пастыри коз, между стад, необъятных в строях,
Отличают своих от чужих, замешавшихся в деле, {475}
Предводители их, впереди, позади учредив,
Строят в бой. Агамемнон меж них возвышается телом,
Громовержцу он Дию подобен главою, как див,
Рост, как бога Арея, а плечи и грудь, – Посейдона.
Словно бык среди стада стоит, власть свою утвердив, {480}
Бык матёрый, возвысился он меж телиц превосходно.
В этот день всемогущий Зевс сделал Атрида таким, —
Отличил между многих, возвысил средь сонма породой.
Но, поведайте Музы, жилище чьё светлый Олимп, —
Божества вездесущие, знаете всё вы, поди-ка? {485}
Ничего мы не знаем, молву лишь одну повторим!
Вы поведайте мне, кто данайцев вожди и владыки?
Всех бойцов рядовых не могу я назвать, погоди, —
Если б десять имел языков и гортаней для крика,
Если б голос из глотки лужёной не мог уходить. {490}
Олимпийские Музы, о, дочери Дия, своими
Голосами споют, – к Илиону кто смел приходить!
Лишь число кораблей и отважных вождей скажем имя.
Беотийских мужей привели Пенелей и Леит,
Также Аркесилай, Профоенор и Клоний, за ними {495}
Рать племён, населявших Гирин, каменистый Авлид,
Населявших Схен, Скол, Этеон, весь в лесах и гористый,
Мужей Феспии, Гран, Микалесса широких долин,
Возле Арм и Илезия живших, и возле Эритры,
Обитателей Илен, Элеон, Петеон, и с ними что в ряд, – {500}
Окалеин, Медеон, тот град устроением хитрый,
Эвтрез, Копы и Фисбу, где голуби вьются у стад,
Коронею, Алиарт, где вольно в садах и гранатам.
Кто в Платее свободной, и в Глиссе неволе кто рад,
Гиппофивы, свободные славным устройством богатым, {505}
Посейдонов алтарь и заветную рощу, Онхест;
Грады дивные, Арн и Мидею, в плену виноградном,
Ниссу божью, Анфедон народ населявший окрест.
С ними здесь пронеслись пятьдесят кораблей, и в них рядом
По сто двадцать беотян воинственных заняли мест. {510}
Аспледон населявших, Орхомен, Миниева сада,
Аскалаф предводил, Иялмен, а отец их Арей.
С Астиохой родил у Актора, – тот Азея чадо,
Пряла дева невинная в тереме башенном. С ней
Арей мощный сопрягся, таинственно, в ночь посещая. {515}
С ними тридцать красивых судов пролетели скорей.
Ополченья фокеян Эпистроф, Схедий предвождая,
Князя Ифита дети, а дед у них Навбол герой.
Племена Кипариссе, утёсный Пифос населяя,
Криссы славные долы, и Давлис, и град Панопой, {520}
У Гиампола, Анемории влачили все годы,
У Кефисса реки их стада достают водопой,
Из Лилеи, потока кефисского шумные воды.
Пронеслись под дружинами сорок их чёрных судов.
Два вождя в ополчение строят фокеян народы. {525}
Близ беотян, на левом крыле, каждый к бою готов,
Строил локров Аякс, Оилеев сынок быстроногий, —
Меньше был, чем Аякс Теламонид, в бою не таков,
Много мельче его, – в полотняной броне, невысокий,
Копьемётец хорош меж ахеян, панэллинов всех, {530}
Населявших Кинону, Опент, Каллиар одинокий,
Вессан, Скарфен, прелестные долы Авгеи, из тех, —
Тарфон, Фронон, где воды Воагрия льются скорее,