По мере продвижения вперед мы поняли, что всадник начал спешить, все отчаяннее подгоняя свою лошадь, чтобы предупредить, что их лучник захвачен. Он больше не пытался запутать следы, а выбирал наиболее удобную дорогу – не слишком крутой склон холма, протоптанную тропу в лесу. В середине дня в дубовой роще мы наткнулись на кострище.
– Да, несладко им пришлось сегодня ночью под таким дождем, – заметил Шут, и я кивнул.
В кострище лежало несколько обугленных веток – их залило дождем, и путнику не удалось их снова разжечь. На сырой земле остался след от вязаного одеяла – тот, кто под ним спал, вряд ли сумел как следует согреться. И повсюду виднелись следы. Может быть, отряд принца поджидали здесь другие Полукровки? Следы, которые вели отсюда дальше, множество раз пересекались друг с другом. Впрочем, тратить время на решение загадок мы не имели права.
– Если бы после встречи с лучником мы поехали дальше, мы бы их догнали, – с сожалением сказал я. – Мне следовало догадаться. Они оставили его на посту, зная, что не уйдут далеко. У него не было лошади. Все так очевидно. Проклятье, Шут, вчера мы могли догнать принца.
– В таком случае, сможем и сегодня. Так даже лучше, Фитц. Судьба сыграла нам на руку. Сегодня нам никто не мешает, и у нас еще осталась надежда застать их врасплох.
Я нахмурился, изучая следы.
– Не похоже, что Лорел и наш пленник здесь побывали. Получается, что сюда послали человека, чтобы он забрал лучника, посланник вернулся один и сообщил, что парня схватили. Какие они сделают выводы, сказать трудно, но совершенно ясно, что они снялись с места в спешке, бросив паренька на произвол судьбы. Следовательно, мы должны быть готовы к тому, что они настороже.
Я перевел дух и продолжал:
– Они будут драться с нами, если мы попытаемся забрать у них принца. – Закусив губу, я добавил: – Пожалуй, нельзя не рассматривать вариант, при котором принц тоже окажет нам сопротивление. А если и нет, то помощи от него будет не много. Сегодня ночью он был такой… неясный. – Я покачал головой, чтобы прогнать беспокойство.
– Ну, и каков план?
– Застать врасплох, если удастся, нанести сильный удар, забрать то, что нам нужно, и убраться восвояси – очень быстро. А дальше мы должны, не теряя времени, скакать в Баккип, потому что только там мы сможем почувствовать себя в безопасности.
Шут продолжал мою мысль дальше – до того места, куда я заходить не хотел.
– Твоя Вороная – быстрая и сильная лошадь. Как только мы захватим принца, тебе, возможно, придется оставить нас с Малтой. Ты должен это сделать без колебаний.
И меня.
Шут посмотрел на Ночного Волка, как будто услышал его мысль.
– Не думаю, что я смогу, – осторожно ответил я.
Не бойся. Я буду его охранять – за тебя.
Внутри у меня все похолодело, но я постарался оставить при себе мысль, которая меня беспокоила. А кто защитит тебя? Я этого не допущу, пообещал я себе. Я их не оставлю.
– Я есть хочу, – заявил Шут, в его словах не было и намека на жалобу, просто констатация факта, но я расстроился – есть вещи, которые легче игнорировать, чем говорить о них вслух.
Мы двигались вперед по ясному и четкому следу, оставленному копытами лошадей на влажной после дождя земле. Отряд, не обращая внимания на потери, продолжал свой путь. Они бросили лучника так же, как того паренька в деревне. Столь холодная решимость добиться своего говорила о том, какое значение для них имеет принц. Следовательно, они будут сражаться не на жизнь, а на смерть. Возможно, даже убьют принца – только чтобы не отдавать нам. То, что мы ничего не знали про их намерения, заставило меня забыть о благородстве и стать беспощадным. Я даже не думал о том, чтобы вступить с ними в переговоры, поскольку подозревал, что их ответ будет точно таким же, какой нам дал вчера лучник.
Я с тоской подумал о времени, когда мог отправить Ночного Волка вперед в разведку. Теперь же, когда перед нами лежал четкий след, задыхающийся волк нас задерживал. Я сразу узнал мгновение, когда он это понял, потому что он вдруг резко остановился и сел чуть в стороне от отпечатков подков. Я остановил Вороную, и Шут тут же придержал свою лошадь.
Брат мой?
Идите без меня. Охотиться могут только быстрые и сильные.
Значит, мне придется обходиться без моего носа и глаз?
И, к сожалению, без мозгов. В путь, мой маленький брат, и прибереги лесть для того, кто в нее поверит. Может быть, для кошки.
Он встал и, несмотря на усталость, обманчиво легко растворился в лесу. Шут искоса поглядывал на меня.
– Дальше мы поедем без него, – тихо проговорил я.
Я постарался не замечать беспокойства, появившегося в его глазах, подтолкнул Вороную, и мы поскакали вперед – уже значительно быстрее. Вскоре следы стали совсем свежими. Мы остановились около реки и напоили лошадей, а потом пополнили запас воды. Нам удалось найти немного черники, кислой и твердой, которая созрела, но так и не стала сладкой, поскольку росла в тени, куда не попадают лучи солнца. Мы все равно съели несколько пригоршней, радуясь тому, что можем хоть чем-нибудь наполнить желудки. Как только лошади утолили жажду, мы неохотно оставили ягоды на кустах и продолжили путь.
– Мне кажется, их шестеро, – заметил Шут.
– По меньшей мере, – кивнув, согласился я. – Около воды я видел следы кошек. Двух. Разных размеров.
– Мы знаем, что одна ехала позади всадника на боевом коне. Значит, следует быть готовыми к тому, что среди них есть сильный воин?
– Думаю, нам следует быть готовыми к любым неожиданностям, – пожав плечами, ответил я. – Включая и то, что их больше чем шестеро. Они направляются в какое-то убежище, Шут. Возможно, поселение обладателей Древней Крови или крепость Полукровок. Не могу исключать, что за нами наблюдают – уже сейчас.
Я посмотрел наверх, но не заметил никаких птиц, которые проявляли бы к нам повышенный интерес, но это ничего не значило. У тех, кого мы сейчас преследовали, полно шпионов – например, пичужка в воздухе или лиса, прячущаяся в норе. С ними ни в чем нельзя быть уверенными.
– Как давно это началось? – спросил меня вдруг Шут.
– Ты имеешь в виду наши общие с принцем сны? – У меня не осталось сил с ним препираться. – Ну, уже некоторое время.
– До той ночи, когда ты понял, что он в Гейлкипе?
Мне совсем не хотелось отвечать на его вопрос.
– Да, мне временами снились довольно необычные сны. Я не понимал, что они имеют отношение к принцу.
– Ты мне про них не рассказывал. Только про то, что видел во сне Молли, Неттл и Баррича. – Шут откашлялся и добавил: – Но Чейд высказал мне кое-какие из своих подозрений.
– Правда?
Мне совсем не понравилось то, что я услышал. Не понравилось, что они с Чейдом обсуждали меня и мои дела.
– Это только принц? Или тебя посещают и другие сны? – Шут пытался скрыть от меня, что его заинтересовали мои слова, но я слишком хорошо его знал.
– Кроме тех, о которых ты знаешь? – уточнил я.
Я вступил с собой в переговоры – не о том, какую ложь ему скормить, а до какой степени открыться. Я уже знал, что врать Шуту бесполезно. Он всегда меня на этом ловил и каким-то непостижимым образом умудрялся узнать правду, проанализировав мой обман. Самая лучшая тактика, когда имеешь с ним дело, – выдавать ему лишь ограниченную часть информации. И у меня на сей счет не было никаких угрызений совести, поскольку он и сам нередко так со мной поступал.
– Ты же знаешь, что я видел во сне тебя. И однажды Баррича, причем так ясно и четко, что отправился к нему. Такие же точно сны мне снились и о принце.
– Значит, драконы не приходят к тебе во сне?
Мне показалось, что я понимаю, о чем он спрашивает.
– Ты имеешь в виду Верити Дракона? Нет. – Я отвернулся, чтобы не видеть его проницательных золотистых глаз. – Даже прикоснувшись к камню, в который он заключен, я его не почувствовал. Никакого следа. Только далекий гул Уита, словно голос пчелиного роя, прячущегося глубоко под землей. Нет. Мне не удается добраться до него даже во сне.
– Значит, драконы тебе не снятся? – настаивал на своем Шут.
– Наверное, не чаще, чем тебе, – вздохнув, ответил я. – Или тем, кому довелось пережить то лето и увидеть их в небе над Шестью Герцогствами. Разве можно стать свидетелем такого поразительного зрелища и рассчитывать на то, что драконы не будут являться к тебе во сне?
Разве может бастард, тоскующий по Скиллу, увидеть, как Верити вырезал своего дракона и вошел в него, и не мечтать о том, чтобы закончить свои дни так же? Проникнуть в камень, сделать его своей плотью, а потом подняться в небо и воспарить над миром. Разумеется, иногда мне снилось, что я превратился в дракона. Я подозревая – нет, я знал, что, когда меня настигнет старость, я предприму бессмысленное путешествие в горы и в ту каменоломню. Но никто не поможет мне вырезать из камня дракона. Я понимал, что моей мечте не суждено сбыться, но почему-то это не имело для меня значения. Умереть, пытаясь вырезать дракона, казалось мне самым правильным.