Грабитель дерзкий, злой, без меры властный,
Петли пеньковой долгожданный куш.
II
В неясном свете прогоревших углей
Под тихий храп пьянчуги-моряка
Мне чудился стук молотка, смех судей,
Усталый вздох сквозь маску палача.
Во сне я почему-то страстно верил,
Что все не так! Что есть двойное дно.
Не знаю, может, я самонадеян?
Спасая жизнь пирата все же. Но...
Прохладный ветер, потянувший с моря,
Заставил вздрогнуть, вынырнув из сна,
Оставив после ощущенье горя,
Паденья в пропасть, где не видно дна.
В слепом отчаяньи рванул оттуда,
Забыв о спутнике, прочь от костра!
Навстречу волнам, бьющим в камни глухо,
На встречу, изменившую меня...
III
С последними закатными лучами
Возник на горизонте черный бриг.
Меж бурыми от крови парусами
Разнесся в небе чайки белой крик.
С тяжелым звоном брошен якорь в воду,
И за борт шлюпка спущена давно,
Под весел плеск скользит неспешно к гроту...
Я замер в ожидании... Чего?
Предчувствовал ли я, что будет дальше?
Как сложится картина судеб двух?
И что неволя будет много слаще,
И крепче стали плен любимых рук.
Меня скрутили во мгновенье ока,
Приставив к горлу нож, к груди — мушкет.
В Его глазах усмешка злая Рока,
Во тьме погас моей надежды свет.
IV
Ночной кошмар всего морского флота,
Их грозный ужас, негодяй, злодей...
Суровый, жесткий, одинокий просто.
Уставший от себя и от людей.
Склонился надо мной и смотрит странно,
Одним касаньем обжигая плоть.
Пытая душу, растревожив раны,
Рождая жар, что плавит даже кость.
И бездна Адова горит во взгляде,
Стремясь сломить, обречь на муку, боль.
Но тонет вновь в морской безбрежной глади
Покорности, что мне вменили в роль.
Обласкана лучами солнца кожа,
Влюбленно ветер треплет шелк волос.
Смиренный раб распят на мягком ложе -
Юнец в венке из виноградных лоз.
V
Я в качке волн познал впервые ласки,
Изведав их под мерный скрип снастей.
Безумию отдавшись без опаски,
Забыл про все что было, без затей.
За грацией упрятал Он нервозность,
За горьким ядом — слабость, боль и страх.
Ведь нет у Капитана прав на склонность -
И терпит Чёлн Любви великой крах.
Душа оставлена в плену навеки
На острове пиратском среди скал.
В оковах жадных трепета и неги,
Никто из нас которых не искал.
И хищный образ жгучего брюнета
Проклятием, клеймом на сердце лег.
Я для Него — разменная монета,
И совести очнувшейся упрек.
VI
Проклятье небесам! Я словно бредил...
Тогда, на пляже, и во снах потом.
Все эти годы просто слепо верил,
Что Он найдет меня. Что помнит Он.
Один опять я. И друзей не стало.
Когда успели кануть, скрыться в тьму?
А впрочем, я не так уж и держал их...
Важней гораздо Тот, кого я жду.
Все ближе силуэт, еще немного,
И станет слышен быстрый шаг ботфорт.
Кому молиться — дьяволу иль Богу? -
За встречу эту, позабытый порт...
А сердце гулко бьется в ребер клетку.
Удар, другой... и в горле встанет ком.
Моя погибель, падшей жизни метка...
Ну, здравствуй! С возвращением домой.
Kalafina
Глава «Морские ежи»
* * *
10 дней прекрасных, как сказка,
10 дней, где не было масок,
10 дней только нежности, ласки,
10 дней только яркие краски.
10 дней первозданной свободы,
10 дней без боли и горя,
10 дней только небо и море,
10 дней только мы с тобою.
10 дней только вера без злобы,
10 дней только ветер и горы,
10 дней чистой нежности, словно,
И не было больше условий…
10 дней и 10 ночей,
10 красок и 10 рождений,
10 вечностей и 10 смертей,
Только десять, а хотелось бы больше…
10 дней поцелуев, объятий,
10 дней наших общих рассветов,
10 дней без вечных сомнений,
10 дней только для нас.
10 дней это так мало,
Это кажется в вечности жизни.
10 дней наполненных счастьем
10 дней, а дальше…
Прощанье.
Nechto
Остров Кес
* * *
Твои губы цвета коралла,
Твои губы вкуса корицы,
С нежностью их целовал он,
Хмелем страсти рискуя напиться.
Капли пота на пояснице,
Танец сплетённых языков.
Жар ладони на ягодице –
Нет в мире слаще оков!
Нега в глазах изумрудных,
Стон в приоткрытых устах.
Прошлое их было трудным –
Ненависть, обида и страх.
Но всё преодолеть они смогли.
Мужчины! Победители! Герои!
И в жизни русло мирное вошли,
Стряхнув привычные им маски, роли.
Касаются руки, встречается взгляд –
И время замирает на миг.
Две души соединил обряд,
Вечный, как весь этот мир.
Страсти поток захлестнул с головой,
Шёпот имён звуком сорванным, томным.
Тихое: «Мальчик, навечно ты мой!»
И едва слышный вздох, удовольствия полный.
tesey
(К главам "Странные каникулы", "Морские ежи", "Фонтан желаний". Короче, Кес).
* * *
Ты был мне когда-то ближе, чем сон -
Под веками — в тишине ночной…
И мне бы навек остаться с тобой,
Да лето закончилось — не сезон.
Ты был мне ближе, чем кожа моя,
И много яснее, чем крови шум…
И мне бы ни слез не надо, ни дум,
Да между нами легли моря.
Ты был мне ближе, чем сердце в груди,
И много нужнее, чем кислород…
А мне бы не верить, что все пройдет,
Да ты однажды велел: «Уйди!»
И мы твердили про десять дней,
Но где-то пряхи свивали нить…
Скажи, почему ты не смог забыть,
Что я тебе ближе души твоей?
Ленуська
Кес. Лорд Довилль.
* * *
Десять жемчужин, наполненных светом.
Десять картинок несбывшихся снов.
Сказочный мир... для меня он неведом,
Бонус всего лишь несказанных слов.
Просто каникулы. Что здесь такого?
Лишь передышка, а там — снова в бой!
Ненависть, злость... для меня то не ново.
Только когда был украден покой?
Десять мгновений запретного счастья,
Грешников двух тихий псевдомирок.
Чаши любви вновь разрознены части,
Двум дуракам был преподан урок.
Разве хотел я нам сделать так больно?
Разве мечтал о потухших глазах?
Просто любимым был, пусть и невольно...
Вновь все надежды рассыпались в прах.
С нами всегда было слишком уж сложно:
Оба упрямы и оба горды.
Может быть, жизнь на двоих невозможна?
Солнце не будет в объятьях Луны.
Страсть подменила собою все чувства,
Душу измучивши, выжгла до дна.
Те десять дней, как безумия буйство,
Сладость пьянящая в каплях вина.
Ты стал всех ближе и много дороже,
Лаской ответною в сердце проник.
Мой ценный приз, ни на что не похожий.
Зверь, что к оковам — любым — не привык.
Пусть наше счастье обманчивым было,
Пусть разошлись наших судеб пути.
Только вот время любовь не сгубило.
Мы в ее власти все ж, как ни крути.
tesey
(К главе "Времени больше нет")
* * *
Так бывает: человек подходит
Близко-близко:
В зону личного пространства и покоя,
В зону риска,
Прогоняя тень тоски вчерашней,
На минуту…
Слишком близко — это слишком страшно
Почему-то.
Подойдет, прильнет… когда-то, где-то…
Так, без фальши.
И поймешь: за ним — до края света –
Или дальше.
А внутри сознанье — терпким ядом
(Зло, тревожно),
Что уже без этого, кто рядом –
Невозможно:
Задохнешься, сдохнешь, как собака,
В одночасье.
Очень страшно… — И при том, однако,
Это — счастье.
Ни истока этому не знаешь,
Ни итога.
Отойди подальше, — заклинаешь, -
Ради бога!
И однажды он уйдет — к рассвету.
Наконец-то!
… А в груди — молчание. Там нету
Даже сердца.
Не смотреть, не видеть, как уходит!
(Пепел… пена…)
Миг прозренья: ты теперь свободен.
Совершенно.
Жизнь была — снежинкой на ресницах,
Стала — адом.
Только иногда — под утро — снится:
Кто-то… рядом…
tesey
К главе "Веселый Роджер"
* * *
Скоро выпадет снег… Я последним узнаю об этом,
Потому что на небо стараюсь давно не смотреть,
Потому что стакан либо пуст, либо полон на треть…
Я стараюсь не пить и не думать. Согласно приметам
Скоро выпадет снег и укутает землю тоскою,
Чтоб на утро растаять, оставив лишь слякоть и грязь…
Я давно научился не плакать. Но, даже смеясь,
До безумия трудно бывает остаться собою.
Ведь друзья предают, а враги… Но об этом не надо!
В странном мире, где черное белым становиться вдруг,
Скоро выпадет снег, как последний смертельный недуг,
Как погибшей надежды нелепая злая награда.
Очень странно смотреть, как под снегом действительность тает,
Так похожа на сон: переулки, деревья, дома…
В ожидании чуда мучительно сходишь с ума,
Только чуда не будет, поскольку чудес не бывает.
Скоро выпадет снег… И его я оставлю за дверью.
В доме будет тепло и уютно… Но, глядя в окно,
Я забуду шепнуть по привычке, что мне все равно,
И увижу сквозь снег паруса — и на миг вдруг в спасенье поверю.
kazyafka13