Вторую тетрадь, я засекретил, чтобы она случайно не повлияла на вкус любимых мной и Киром котлет. В этой тетради я пишу для души и для большей надежности нажимаю в ней на аллегорию, развернутую метафору, чтоб смешнее было, или, что еще хуже того и никакому сравнению не поддается, на метонимию.
Жена здесь у меня — ну прямо настоящий Цербер. В минуты тягостных раздумий, и когда мне особенно грустно, я смотрю на натуру и думаю, как словесный портрет похож на оригинал. И даже метонимия с толку сбить не может.
Но я не падаю духом. Жизнь продолжается, и на всякого Цербера есть свой Геракл!
КонецКонец ознакомления с произведением
Купить книгу