— Разведка, например?
— В разведку я вас не приглашаю, но есть немало и иных интересных профессий…
— И все же я хотел бы вернуться в Россию, — произнес Шевцов с легким нажимом. — Шерон выздоровеет, мы закончим с этим делом…
— Да, я уже слышал. Вы хотите громко рассказать о нем. А зачем?
Шевцов едва не вскочил:
— Как зачем?
— Кому это нужно? Все кончено… Не лучше ли забыть о случившемся и наладить нормальную жизнь?
Тернер затушил сигарету и бросил окурок в пепельницу. Шевцов молчал. Тернер закурил снова.
— Вы когда-нибудь читали о федеральной программе защиты свидетелей? — спросил он.
— В общих чертах, — неуверенно отозвался Шевцов.
— Эта программа, — Тернер глубоко затянулся и выпустил струйку дыма под пальму, — имеет целью защитить людей, которым угрожают неприятности после их выступлений в суде — скажем, разоблачений мафии и тому подобного. Их переселяют в другие места, дают им новые имена, иногда даже делают пластические операции, но все это оправданно, все ради их безопасности.
— Ну и что же?
— Но иногда, — Тернер поднял палец, — иногда опасность грозит не одному человеку, а всему обществу в целом. И чтобы уберечь страну от потрясений, мы также можем воспользоваться этой программой.
— Так вы мне предлагаете воспользоваться…
— Да, — кивнул Тернер. — Вам и мисс Джексон. Новые имена, новые адреса, новые лица. Вы ни в чем не будете нуждаться. Мы купим вам дом в любом штате, какой вы выберете сами, откроем счет в банке. Ну а дальше с вашими способностями и опытом — вы не пропадете. Америка — страна великих возможностей для тех, кто умеет воспользоваться ими. Вы сумеете. А вознаграждением для нас станет ваше молчание. Шевцов и Шерон Джексон с почестями похоронены, и мы не заинтересованы в их воскрешении.
— Так, — задумчиво проговорил Шевцов. — Это из-за «Черного Принца», да?
— В некоторой степени вы правы.
— В КАКОЙ степени? Мистер Тернер, ЧТО ЭТО БЫЛО?
— Вы не узнаете никогда. К чему попусту ломать голову? Искренне советую вам принять мое предложение. Тернер встал. Шевцов последовал его примеру.
— Насколько я понимаю выбора у нас все равно нет, — сказал он.
— Вот именно… Надеюсь, вы передадите содержание нашего разговора мисс Джексон.
Тернер попрощался и пошел к выходу. Шевцов не сводил с него глаз, пока он не скрылся за дверью, после чего повернулся и зашагал к лестнице, ведущей на второй этаж.
В палате он налил воды в стакан, поставил принесенные розы у изголовья Шерон, пододвинул табурет и сел рядом. Он нежно провел пальцами по правой ладони девушки. Ее пальцы вздрогнули, она медленно раскрыла глаза, и слабая теплая улыбка появилась на ее губах.
— Игор… Ты пришел. Теперь мы всегда будем вместе, правда?
— Да, — тихо пообещал он. — Теперь всегда.
18
— Теперь вы видели, как они умирают, — сказала она.
Эта строка была последней, которую Рэнди Стил успел набрать на своем компьютере до того, как к нему пришли.
Рэнди был предупрежден об этом визите. Госдепартамент, кажется… Рэнди не слишком вникал в то, что ему сказали по телефону. Правительственный чиновник, некий Фил Эванс. Какая разница откуда…
Мистер Эванс, человек с неодинаковыми по цвету радужными оболочками глаз, леденящей улыбкой и шрамом на мочке правого уха, стоял перед компьютером в комнате Рэнди. Закрывать файл Рэнди принципиально не стал — пусть видят, чем он занят, пусть знают, что с толку его не собьешь.
— Итак, вы пишете об этом, — сказал Эванс, просмотрев наброски на экране.
— Да, — вызывающе ответил Рэнди и отхлебнул виски из горлышка квадратной бутылки.
— Предложили бы и мне выпить…
— Вы на службе, сэр.
— Да нет… Мой визит носит скорее частный характер.
Рэнди удивился — не такого начала он ожидал. Он пожал плечами, достал стаканчики, налил гостю и себе, приглашающе повел рукой в сторону кресел у журнального столика. Мистер Эванс кивнул, они сели и выпили. Рэнди налил еще.
— Вы пишете об этом, — повторил Эванс. — А зачем, мистер Стил?
— А затем… Может быть, содовой?
— Нет, спасибо.
— А затем, что я ничего не понимаю в произошедших событиях. Затем, что у меня есть подписанное мистером Тернером и мной соглашение, которое…
— Минуту, — прервал его Эванс. — Если вы ничего не понимаете, как же вы можете написать статью?
— Потому и пишу. Я описываю события так, как они происходили. Я надеюсь, что на мою статью откликнутся люди, знающие больше, чем я.
Эванс разглядывал Рэнди, как посетитель зоопарка разглядывает редчайший экземпляр экзотической фауны.
— Следовательно, вы хотите знать правду, мистер Стил.
— Да, хочу. И узнаю, черт меня возьми!
— А хотите узнать правду прямо сейчас? Рэнди недоверчиво посмотрел на гостя, подумал с полминуты:
— Так… Я, кажется, понимаю… Вы предлагаете открыть мне какие-то аспекты истории… Интересующие меня… В обмен на мое обязательство ничего не публиковать, да?
— Нет. Я расскажу вам все, без всяких обязательств.
— Вот как? Но почему?
— Потому что вы не сможете это опубликовать. Но даже если и ухитритесь, вам все равно никто не поверит.
— А почему вы думаете, что я вам поверю? Эванс кивнул на экран:
— Потому что вы видели, как они умирают. Эти слова привели Рэнди в замешательство.
— Гм… Да, но… Почему же вы все-таки решили рассказать мне? Если речь идет только о том, чтобы остановить публикацию, есть же способы…
— Да нет, мистер Стил, — сказал Эванс, ставя на стол пустой стаканчик. — Речь идет не о публикации. По другой причине мы хотим, чтобы вы знали правду. Вы поймете, когда выслушаете.
— Кто это «мы»? Госдепартамент?
— Вы будете слушать или нет?
— Конечно буду.
— Запаситесь терпением…
— Этого у меня сколько угодно.
— Вот и хорошо.
Мистер Эванс помолчал, словно прикидывая, как лучше начать:
— Вы ведь знаете, что они — не люди.
— Знаю… Но кто такие «они»… И кто такие вы?
— Они — это древний народ Амма с планеты Дамеон…
— Пришельцы.
— Не совсем… Слушайте, мистер Стил. Много тысячелетий назад — никто не знает, сколько, может быть, сто тысяч лет или больше — народ Амма населял планету Дамеон, находящуюся где-то близко к центру нашей Галактики…
— Но до центра Галактики…
— Около тридцати пяти тысяч световых лет. Мистер Стил, мне будет легче рассказывать, если вы не станете перебивать меня на каждом шагу. Задавайте важные вопросы, но не перебивайте все время, хорошо?