Танки не стреляли. Они выпускали огненные струи жидкости, отрезавшие толпу переселенцев от леса. Жидкость смрадно горела на камнях. Опаленные, обожженные люди отхлынули от леса, вошли до колено в воду. Дети плакали.
Меня толкали, пока я тоже не промочил ботинки.
Люди стояли в толпе так плотно, что волны разбивались о спины в крайнем ряду.
Из клубившейся черным дымом огненной стены то и дело вылетали стрелы, поражая кого-нибудь из стоявших в воде.
Танки теснили людей, стараясь отъехать от огня, чтобы самим не вспыхнуть.
Меня поразила организованность туземцев, использовавших самые последние достижения современной техники. Но я, конечно, ошибся. В танках сидели белые.
Офицеры показались из люков, выставив на броню залаявшие громкоговорители:
— Говорят Отряды охраны собственности. Вторжение незаконных переселенцев вопиюще нарушает священную собственность на землю, ныне приобретенную организацией «Спасение от Солнца». Захват принадлежащих ей земель не будет допущен.
В промежутках, кояда громкоговорители замолкли, сшышаля плач детей, стоны раненых и обожженных.
— Однако организация «SOS» исполнена милосердия. Все незаконно прибывшие на побережье должны проследовать в карантинную зону.
Я не мог выйти из толпы, оцепленной водой, танками и огненной стеной. И вместе со всеми побрел в карантинную зону, оказавшуюся кораллем для скота, изгородь которого охранялась плавающими над землей танками.
Некоторые пытались бежать из загона через изгородь. В них даже не стреляли, чтобы не беспокоить собравшихся. Их поливали из огнеметов горючей жидкостью. Огненные факелы некоторое время с визгом бежали к лесу. Догорали они уже лежа и извиваясь на почерневшей траве.
Я узнавал руку босса. Организация дела была великолепной.
У выхода из коралля проводилась селекция будущего Малого человечества. Офицеры Отрядов охраны собственности отбирали тех, кто будет составлять это человечество. Разговор был кратким. Люди стояли в длинных очередях и уже заблаговременно готовили свои аргументы. Кроме ясных ответов о происхождении, специальности, здоровье и продемонстрированной мускулатуры или обнаженного женского тела — так требовали офицеры, заботившиеся о красоте будущей расы, — наиболее убедительным являлась пачка долларов или другой валюты.
Эта гнусная пародия Страшного суда продолжалась несколько часов. Вправо отходили счастливцы, влево отгонялись несчастные.
Я тоже вынужден был стоять в долгой очереди. Черноокая не отходила от меня.
Конечно, «судьи» узнали меня и громко хохотали. Заодно со мной они пропустили направо и охотно оголившуюся черноокую.
Людей, не подошедших для Малого человечества, под угрозой огненных струй погнали к воде.
Там их ждали сердобольно подготовленные для них баржи. До барж нужно было плыть.
Плавать не все умели, но огненные струи заставляли плыть всех…
Набитые до отказа баржи отбуксировали в открытое море. Я не уверен, что их там ждали корабли. Но приплыть обратно к берегу, конечно, никто не мог. Безумные, делавшие такие полынки уже после того, как баржи отплыли от берега, скоро убедились в этом.
С танков стреляли пулеметы с автоматической наводкой. Электронная аппаратура сама наводила свинцовую струю на замеченную в воде точку, точку, которая вмещала в себе цеяый мир чувств, стремлений, надежд…
Я нашел в чаще свой джип. Негры оттащили его вглубь, и он не пострадал от огня.
В голове была пустота. В ней не осталось ни чувств, ни стремлений, ни надежд. Я охотно оказался бы точкой на волнах, притягивавшей к оебе свинцовую струю…
Так иачинало жить Малое человечество, где мне было уготовано место под тусклым солнцем.
Толпу счаотливцев, отобранных для новой расы, гнали в разрушенный атомным взрывом город разбирать развалины и строить новые дома.
Я перегнал их но дороге. Кто-то крикнул мне, замазал рукой, побежал за джипом. Это была, конечно, черноокая.
— Что я мог сделать для нее?
Я проехал прямо к аэродрому. Мой долг сейчас был в том, чтобы как можно скорее опубликовать все то, что я видел, показать перед всем миром истинное лицо «создателей Малого человечества». Для этого мне нужно было немедленно оказаться в Нью-Йорке, в редакциях газет, которым, быть может, и не захочется пугать людей Малым человечеством.
Малое человечество!..
Будь проклято все, что заставляет его стать малым!
Пришлось зайти в бар. Здесь знакомый черный бармен потчевал нас когда-то русской водкой. Я не знаю, что он наливал мне сейчас. Я не мог ощутить вкус. Мне нужно было затуманить голову, мне нужно было лишить себя зрения, памяти, сознания.
Но я не пьянел, хотя все и ходило по кругу передо мной. Может быть, я крутился на высоком табурете?
И конечно, начинались галлюцинации. Явился детектив, тот самый, который превратился в тень на стене, и приказал бармену налить мне какой-то дряни, куда сам что-то накапал.
Я ему сказал, чтобы убирался ко всем чертям, пока я не превратил его снова в тень, и… выпил его дрянь.
Мы шли вместе по бетонной взлетной дорожке. Солнце было неярким, и он не носил сейчас темных очков.
Глаза у него действительно были разноцветными!..
Я понял все! Так вот оно что! Вот почему он назначил мне свидание в три ноль восемь!.. Ему было известно, в какое время упадет атомная бомба. Я слишком много знал, встретившись в джунглях с их агентом, которую они звали Мартой, а я Эллен… В тень должен был превратиться я… а превратился случайный прохожий, которого я принял за детектива.
Кажется, я выразил все это своему спутнику.
— Перестаньте дурить, парень, — сказал он мне. — Считайте, что вам повезло тогда… Постарайтесь, чтобы вам повезло и сейчас. Зачем вы так торопитесь домой?
— Вы снова считаете, что я слишком много видел?
— Дышите глубже, постарайтесь прийти в себя. Я помогу вам добраться до самолета. Не считайте, что у вас двоится в глазах. Самолетов действительно два. В Соединеннее Штаты летит правый. На левом вы никуда не доберетесь. Поняли?
— О’кэй! — эдрачно отозвался я. — По-вашему, в Америку ведут только «правые» пути?
— Мистер Бредли! Мсье Рой, — услышал я великолепный, где-то слышанный мною бас, напоминающий звук органа или огромного поющего колокола. Я оглянулся.
Боже мой!. Мой эбеновый Геракл, старый приятель!
Я бросился к нему и к величащпему возмущению детектива стал обнимать и целовать его.
Бедный Геракл, конечно, решил, что я пьян:
— Хотите, я отведу вас в отель, мсье Рой? Для вас есть депеша.