— Вот… Иван… Это всё — моё… — растроганным шепотом, сглотнув комок в горле, проговорил он, медленно переходя от сундука к сундуку.
— Вы хотите сказать, что всё это вы отдаете обратно стране и Постолу, — мягко поправил его лукоморец.
— Что?!.. А, да, конечно… Отдаю… Как и хотел.
— Тут… довольно много…
— Ха, — самодовольно усмехнулся чиновник. — Я эти тридцать лет время зря не терял. Чем выше риск, тем больше награда. Моё правило номер один. Но и это еще не всё, милый юноша.
— Не всё?
— О, нет. Там, в конце этой комнаты, есть особый тайник. Но я хочу, чтобы ты открыл его своими собственными руками. За все свои усилия, направленные на помощь простым людям Постола, ты не заслуживаешь меньшего.
Иванушке стало мучительно стыдно за свою безотчетную антипатию к такому душевному и доброму человеку.
— Ну, что вы… На моем месте… все…
— Ну, уж нет, Иван. Давай все останемся на своих местах, — почти веселая улыбка расползлась по пухлым губам Вранежа. — Всегда знать свое место и место других — правило номер два. А такие люди, как ты, и вовсе заслуживают особого обращения. Идем, я покажу тебе.
Подземное хранилище, показавшееся сперва во мраке бесконечным, оказалось гораздо меньше, и кончилось, не успев толком начаться.
Они остановились метрах в пяти от задней стены. Управляющий, разжалованный, но загадочно воспрянувший духом при перспективе расстаться в одну ночь с наживаемым десятилетиями добром, услужливо поднял светильник повыше, освещая ее.
— Видишь, на уровне груди в самой середине стены слегка выступает камень? — указал он на едва заметную неровность кладки.
— Д-да, — осторожно кивнул царевич, прищурился, склонил голову так и этак, разглядел, в конце концов, и закивал более энергично. — Да, да! Вижу!
— Нажми на него три раза не очень сильно, и сделай шаг назад, — сладко улыбаясь, словно объевшись сгущенки, голова свободной рукой для наглядности продемонстрировал в воздухе нужные действия.
— И что там будет? — Иван вскинул на него невинный взгляд, в котором робко застыло восторженное ожидание сказки.
— Сюрприз, — ласково взглянул на него тот. — И я не хочу вам его испортить… ваше уникальное высочество.
— Спасибо вам большое, господин Вранеж. Вы сами не знаете, как важно для всех нас то, что вы сейчас сделали, — благодарно улыбнувшись, лукоморец сделал несколько неспешных шагов к поджидавшей его стене в сладком предчувствии чуда…
И повалился вниз.
***
"Что там за шум?.."
"Ну-ка, ну-ка… А-а… Человек."
"Опять кого-то сбросили?"
"Нет, сам спрыгнул."
"Шутник ты, братец…"
"Какой вопрос — такой ответ."
"М-да… Давненько у нас живой души тут не было…"
"Пойдем, поглядим?"
"Пойдем, пойдем…"
Что это?..
Кто-то куда-то упал?..
Надеюсь, не ушибся?..
А кто это гово…
Люди!.. Где?.. Где они?..
И где я?
Иванушка открыл глаза, и едва не вскрикнул от неожиданности: он лежал на большой груде человеческих костей разных размеров, конфигураций и назначений, а перед самым его носом стояли три старика в странных полукруглых ребристых шлемах, в передней части которых горело по толстой белой свече. Ростом они были с трехлетнего ребенка, и были бы похожи друг на друга как братья-близнецы, если бы не цвет бород и подобранные им в тон каски. Рыжебородый старик носил каску красную, старик с бородой цвета свежей соломы — желтую, а цвет головного убора седобородого деда было под слоем грязи и пыли не разобрать, но царевич рискнул бы и поставил сто рублей, если бы они у него были, на белое.
"Ну, и кто тут к нам в гости незваный пожаловал?" — строго прищурил соломенные брови старичок в желтом шлеме.
— Я?.. К вам?.. В гости?.. — проявил чудеса сообразительности Иван, недоуменно хлопая белесыми ресницами. — Из…вините… Не помню… Вообще-то, меня городской голова… бывший… Вранеж… к себе в дом пригласил… обещал показать, где спрятаны деньги и ценности…
"И ты, как про деньги да ценности услыхал, задрав штаны бежать кинулся", — неодобрительно закончил за него рыжий дед.
Иванушка хотел гневно опровергнуть невысказанное обвинение симпатичных, в общем-то, пенсионеров в корыстности и сребро-, а также злато- и самоцветолюбии, но врожденная честность заставила его прикусить на языке едва зародившийся ответ и пристыжено кивнуть. Ведь именно за несказанными сокровищами привел его в свое потайное подземелье раскаявшийся градоначальник.
"Чистосердечное признание не освобождает от наказания", — сурово нахмурил брови и непреклонно изрек седобородый.
— Наказания?! — не столько возмутился, сколько изумился Иван. — За что?!
"За жадность", — в голос приговорили старички.
— За… что?!.. За… Но я никогда… Никто не может назвать меня… Я вовсе не… Это несправедливо!!!
"Несправедливо?" — недовольно переглянулись деды.
"Что он имеет в виду?"
"Никто еще не называл нас несправедливыми!"
"Выкрутиться хочет, хитрюга."
"Зная, кто мы такие?"
"Люди… Лукавое алчное трусливое племя, что с них взять."
"Соврут — недорого возьмут, это верно."
"А, может, он и впрямь не врет?"
"А коровы летают!"
— Извините, что прерываю… — вежливо, но твердо вклинился в обсуждение своего и своих соплеменников морального облика царевич, — но мне хотелось бы указать на некоторые неточности в ваших умозаключениях. Во-первых, я не знаю, кто вы такие. А, во-вторых, не все люди — обманщики. Подавляющее большинство — искренние, правдивые и благородные! А то, что вы огульно осуждаете всех из-за промахов немногих, характеризует с невыгодной стороны вас самих! Посмотрите, даже Вранеж, уж на что был личность неприглядная, а и то устыдился своих дел, осознал ошибки и захотел отдать честно наворованные сокровища городу! А вы говорите — алчные!.. Да как вам не стыдно!..
"Тихо, тихо, тихо, вьюноша!"
"Ишь, раскипятился, как трехведерный самовар!"
"Ты на нас-то не кричи, да не поучай — мы на свете…"
"В мире, ты хочешь сказать."
"Ну, да… Со светом тут негусто… В мире мы подольше твоего уж, поди, существуем."
"Это нам тебя поучать надобно."
"Получше некоторых, небось, знаем, кто лжец, кто храбрец, а кто жулик и пустозвон."
Иван неохотно замолчал, обиженный, но непереубежденный.
— Вот и смотрите хорошенько, прежде чем незнакомого человека охаивать, — сурово буркнул напоследок он.
Старички усмехнулись, снова переглянулись, словно читали по глазам друг друга неизвестно какие мысли, пожали плечами, кивнули и… пропали.
Такого от них Иванушка ну никак не ожидал.