(Стучится в дверь своего дома.)
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Арнольф, Ален, Жоржета.
Ален.
Ну, сударь, в этот раз…
Арнольф.
Идите-ка сюда,
И оба, ну же, ну, идите же, идите!
Жоржета.
Ах, леденеет кровь! Вы так меня страшите!
Арнольф.
Так вот как вы пеклись об имени моем?
Вы предали меня по сговору, вдвоем?
Жоржета (падая к ногам Арнольфа).
Ах, пощадите! Ах, я, сударь, горько каюсь.
Ален (в сторону).
Собакой бешеной искусан он, ручаюсь!
Арнольф (в сторону).
Уф! Не найду и слов, не легок мой удел;
Мне душно, догола раздеться б я хотел.
(Алену и Жоржете.)
По вашей милости, о дьявольское племя,
Мужчина здесь бывал…
Ален порывается убежать.
Бежать теперь не время!
Должны немедля вы…
Жоржета порывается убежать.
Ни с места! Я тотчас
Доведаться хочу… да, от обоих вас…
Ален и Жоржета снова пытаются убежать.
Кто двинется, ей-ей, на месте мертвым ляжет!
Ну, как попал в мой дом молодчик, кто мне скажет?
Эй, живо! Разом! Вмиг! Скорее! Кто впустил?
Вы скажете иль нет?
Ален и Жоржета.
Ах! (Опускаются на колени.)
Жоржета.
Право, я без сил.
Ален.
Я умер!
Арнольф.
Я в поту — мне нужно отдышаться,
Пойти проветриться немного, прогуляться.
Да, мог ли думать я, когда он был дитя,
Зачем он вырастет? Я болен не шутя!
Не попытаться ли, орудуя умело,
Из самых уст ее узнать, как было дело?
Попробуем смирить порыв досады злой.
Ты, сердце, не стучи! Покой, покой, покой!..
(Алену и Жоржете.)
Встать! И Агнесе вмиг велеть ко мне спуститься…
Постойте!.. (В сторону.)
Если так, она не удивится:
Ее предупредят о ревности моей;
Мне лучше самому отправиться за ней…
(Алену и Жоржете.)
Дождитесь здесь меня! (Уходит.)
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Ален, Жоржета.
Жоржета.
Ах, боже! Как ужасно!
Как я боюсь его! С ним час пробыть опасно!
Где сыщется такой дрянной христианин?
Ален.
Я говорил тебе: виной тот господин.
Жоржета.
Но, черт его возьми, чего он так хлопочет?
Зачем он барышню держать под стражей хочет?
От света целого упечь ее в тюрьму,
Где близко подойти нельзя к ней никому?
Ален.
Все дело в ревности: она его тревожит.
Жоржета.
Но как же вздор такой его тревожить может?
Ален.
Все дело в том, что он… что очень он ревнив.
Жоржета.
Ну да, но отчего? И так несправедлив?
Ален.
Затем, что в ревности… вот видишь ли, Жоржета,
Какая штука здесь: противней нет предмета…
На месте, кто ревнив, никак не усидит.
Всю эту мысль тебе сравненье объяснит,
Для пущей ясности пример хороший нужен:
Скажи, не правда ли, как сядешь ты за ужин
И станет кто-нибудь твою похлебку есть,
Такую дерзость ты захочешь вряд ли снесть?
Жоржета.
Так, понимаю.
Ален.
Здесь такие же причины.
Ведь женщина и есть похлебка для мужчины,
И ежели наш брат сумеет угадать,
Что пальцы думают в нее друзья макать,
Тотчас же злится он и лезть готов из кожи.
Жоржета.
Так-так, да на него не все же ведь похожи.
Как поглядишь кругом, довольны и мужья,
Что завелись у жен красавчики друзья.
Ален.
Не всякий же такой влюбленный объедало,
Что хочет все себе.
Жоржета.
В глазах ли замелькало,
Иль он идет назад?
Ален.
Глаза не лгут: идет.
Жоржета.
Смотри, как хмурится!
Ален.
Да, от больших забот.
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Те же и Арнольф.
Арнольф (про себя).
Сам Август некогда — так говорит преданье —
От грека-мудреца услышал назиданье,
Что, если гнев начнет на сердце накипать,
Полезно азбуку сначала прочитать,
Чтоб желчь умерилась и улеглась досада
И чтоб не сделать нам того, чего не надо.
Его урок и я сегодня применил:
Сюда умышленно Агнесу пригласил,
Как будто для того, чтоб только прогуляться;
Чтобы сомненьями мне больше не терзаться,
Ее на разговор искуснее навесть
И, тайну выведав, все разъяснить, как есть.